Настоящий гений искусства, непризнанный в своё время мастер тонких дел, Сальвадор Дали был известен миру не только своими восхитительными работами, что вызывали массу вопросов и пересудов, но ещё и уникальными ювелирными изделиями. Непринятые в прошлом, во время жизни своего творца, сегодня они находят отклик в сердцах людей по всему миру, вызывая восторг своими формами, смыслом и, конечно же, тонкой работой.
Но когда Фулько прибыл в так называемый Хэмптон-Мэнор, он в буквальном смысле слова ужаснулся. Вместо богатого и роскошного дома, который вырисовывался в его воображении, он увидел самые настоящие руины, где не было ни тепла, ни электричества. Посреди этих руин его с хорошим настроением ждал Сальвадор, что сравнивал своё жилище с ателье, в котором работал сам Пикассо. Дизайнер пребывал в состоянии шока, ощутимо промерзнув, находясь в неотапливаемой гостиной.
И в тот момент Дали засмеялся. Как оказалось, всё это было тщательно продуманной шуткой. Это здание действительно было заброшено, и Сальвадор провел достаточно много времени, чтобы обустроить его так, чтобы оно выглядело, как наполовину жилое. Когда же они переместились в реальную резиденцию Кросби, Вердура отметил, что она представляла собой воплощение уюта и комфорта.
В конечном итоге, Фулько признает, что его визит имел безумный успех. Вскоре после этого они оба начали сотрудничество, создавая целый набор из драгоценностей и украшений. Он был представлен в том же году в галерее Жюльена Леви, где также присутствовали новые картины Сальвадора.
Спустя какое-то время, всё в том же 1941 году, целая серия украшений, что включала в себя пять различных дизайнов, была представлена в Музее современного искусства. Стоит отметить, что украшения Дали подавались вместе с работами Жоан Миро.
Миниатюрные рисунки и картины Сальвадора искусно помещались в портсигары, броши и другие украшения и оправы, которые были созданы Вердурой. Самым популярным украшением, что дошло к нам спустя года, считается брошь под названием «Медуза», которая представляла собой гнездо из змей, созданных из чистого золота и с глазами-рубинами.
В течение 50-х годов художник трудится над созданием всё более интересных и фантастических форм и рисунков для украшений. В этот раз он прибегает к помощи аргентинского ювелира по имени Карлос Алемани, что в то время держал собственную мастерскую при известном отеле. Большинство украшений, которые они создали в паре, были изготовлены в небольшом количестве, а потому считаются уникальными. Кроме того, для них использовались сапфиры, изумруды, лазурит и другие драгоценные камни со всего мира, включая Конго.
Сотрудничая с Алемани, Дали постоянно присутствовал при создании того или иного украшения. Он оставлял за собой право вмешиваться в любой процесс, а также самостоятельно подбирал камни с помощью методики символизма и ассоциаций. Вместе с дизайнером они пришли к соглашению, что дизайн и конструкция самих украшений должны находиться в приоритете, и именно это позволило им создать свыше сорока гениальных произведений искусства.
Некоторые изделия даже были механизированными. Например, в одной из коллекций присутствовал цветок из бриллиантов, лепестки которого открывались и закрывались. Или же можно отметить брошку из рубинов, которая постоянно пульсировала, будто бы настоящее сердце. Присутствовала и морская звезда, созданная из бриллиантов, рубинов и изумрудов, а также с центральной частью из жемчуга. Она буквально замирала, стоило её только взять на руки, а после приходила в движение, цепляясь на руки, одежду и многое другое, прочно фиксируясь на месте.
Идеи метаморфизма, а также космологии и религии всё чаще и чаще начинают мелькать в его работах. Сам Дали отмечал: «Мои драгоценности всё чаще начинают приобретать антропоморфные очертания. Я вижу человека в природе, а животных и растений – в человеке. Все материалы, что я использую, от бриллиантов до хризолитов, от золота до жемчуга, помогают мне продемонстрировать, как люди меняются, описать и изобразить эти метаморфозы».
Некоторые из его драгоценностей имели вполне забавные и даже весьма необычные формы. К примеру, серьги в форме телефона. Сам Дали отмечал, что не имеет ничего против того, если у кого-то его работы вызывают улыбку или даже смех. Однако не ленился подчеркивать, что все они – абсолютно серьёзны, гармоничны и едины, а также обладают определенным, спрятанным смыслом и символизмом.
К моменту, когда Дали начал заниматься украшениями, его уже исключили из сообщества сюрреалистов. Кроме того, он успел оказаться «судимым» известным Андре Бретоном, что выпустил свой «Манифест сюрреализма». К концу 40-х годов работы Сальвадора больше не принимались на выставках художников-сюрреалистов. Однако вместо этого он нашел новое призвание и принялся изображать себя как художника из эпохи Возрождения. В анонсе для своей новой коллекции украшений Дали отмечал: «Подобно паладинам Возрождения, я также отказываюсь от возможности быть ограниченным. Моё искусство состоит из физики, архитектуры, математики, различных видов науки, а также из ювелирных украшений, а не только из одной живописи».
Согласно словам эксперта по Дали, Эллиота Кинга, в этот промежуток времени его работы «становятся более разнообразными, включают в себя скульптуру, балет, и даже основы маркетинга. Разница лишь в том, что Дали делал то, чего люди совсем не ожидали от художников того времени».
Критики, впрочем, не были в большом восторге от новых занятий Дали. Они рассматривали их не как новый виток в его творчестве, а как коммерческую деятельность, возможность заработать, а также как его тягу к излишествам и легкомыслию.
Искусствоведы того периода настолько тщательно игнорировали Дали, что многие историки, включая Кинга, предполагали, что он умер в 1940-м году: «Все книги и источники, в которых рассказывается об искусстве того времени, включая периоды до 90-го года, не упоминали о нём. А потому я понятия не имел, что после 40-х годов он работал по меньше мере ещё сорок лет».
Разумеется, все работы, которые создавал Дали в этот промежуток, были уже далеки от тающих часов и изображений слонов, которые мы видели ранее. Из-за этого испанский мастер очень явно отставал от модных тенденций того времени. В 40-х годах все восхищались творчеством Джексона Поллока и его абстрактным экспрессионизмом. И это было невероятно далеко от украшений, которые делал Сальвадор, что были вне этого стиля и непохожими на всё то, чем так увлекались тогда критики, что присутствовало на выставках и в музеях.
Однако его более поздние творения, наконец, получили признание и были переосмыслены обществом. Например, Кинг, будучи куратором выставки «Dalí: The Late Work», которая проходила в 2010 году в Атланте, отметил, что работы художника получили очень высокие оценки и признание.
Кинг отметил: «Люди более не склонны оценивать его творчество, картины, рисунки и украшения через призму поп-арта, который доминировал в тот период, когда Сальвадор их создавал. Сегодня его работы начинают приобретать новый вид и оцениваются по-новому. Потому практически всё из того, что он создавал в 40-50-х годах сейчас оценивается, как нечто передовое и уникальное».
В начале 50-х годов около двадцати изделий от Дали были приобретены филантропом и банкиром Камминсом Катервудом и его очаровательной супругой. Многие годы они хранили свою коллекцию, однако её часть в 2017 году оказалась в аукционном доме Sotheby’s. Например, один из лотов представлял собой так называемый «Глаз времени».
Второй такой же «Глаз» был продан в том же аукционном доме в 2014 году более чем за один миллион долларов. Им владел коллекционер Оуэн Читэм, что выкупил в конце 50-х часть коллекции Катервуда.
В современности огромная часть ювелирной коллекции Сальвадора располагается в его именном музее, что находится в Испании, в городе Фирегас. И, в самом деле, Дали не преувеличил, когда однажды сказал, что его украшения, что ранее ценились как эстетичные и бесполезные предметы красоты, чуть позже станут важны для истории искусства.
