В 1943-м, в самый апогей Великой Отечественной, Москву потрясло преступление, все детали которого сразу засекретили. Мало того, что преступник-самоубийца и его жертва оказались детьми именитых советских чиновников, так еще и произошло все под самым Кремлем. Пока отважный народ СССР погибал на фронтах, московские следователи занимались расследованием запутанного дела, приведшего к обнаружению тайного пронацисткого объединения. И если бы участники подпольной группировки оказались рядовыми советскими гражданами, их бы вероятнее всего превратили в лагерную пыль.
Детали убийства
Летом 1943-го красноармейцы готовились сойтись с вермахтом в решающем сражении на Курской дуге. И тут 3 июня в сердце столицы происходит чрезвычайное происшествие. В трех шагах от Московского Кремля, прямо на Большом Каменном мосту, послышались выстрелы. Прибывшими к месту сотрудниками милиции было обнаружено бездыханное тело юной девушки и раненый юноша, которого оперативно отправили в больницу. Осмотревшие пациента с огнестрельным ранением медики не давали много шансов.
Юноша вскоре скончался. Стрельба в Москве в разгар войны ожидаемо вызвала подозрения в диверсионной подоплеке, а с установлением имен погибших, силовики и вовсе попали в ступор.
Версии чекистов о немецких диверсантах
Расследовать столь скользкое дело поручили опытному профессиональному сыщику Шейнину. После того, как были опрошены одноклассники убитых, стало известно об имевшем место любовном романе. Для выяснения обстоятельств преступления Шейнин обыскал комнату убийцы, где обнаружил личный дневник юноши. Написанное свидетельствовало о том, что Шахурин вместе с одноклассниками входили в подпольную антисоветскую организацию с поразившим следователей названием «Четвертый рейх». Раскрыли записи в дневнике и полный перечень членов профашистской группировки.
Помимо убийцы в этих рядах состояли братья Микояны (Вано и Серго), сын известного академика Петр Бакулев, генеральские отпрыски Феликс Кирпичников и Артем Хмельницкий и ряд других представителей «золотой молодежи» СССР. В дневнике Алексея Шахурина сообщалось, что он и его сподвижники в будущем планируют взять в свои руки госвласть и построить новую страну по образу и подобию нацисткой Германии. Страницы просто пестрили цитатами Ницше и самого Гитлера. А юные империалисты именовались фюрерами, давали друг другу обеты обучаться новой философии и развиваться физически. О силовом захвате власти речь не шла. Ставка была на качественное образование с целью занять в будущем подавляющее количество ответственных государственных постов. А далее уже реформировать советский строй, отталкиваясь от своих убеждений.
Дневник этот дошел до Берии, который и дал команду засекретить дело. Восторгающиеся в 1943-м эстетикой фашизма дети заслуженных советских чиновников – дело неслыханное.
Пистолет сына Микояна
Встал вопрос: где Алексей достал пистолет? Отец Шахурина утверждал, что вальтер не имеет к его семье никакого отношения. Вскоре следователи установили, что оружие принадлежит наркому торговли Анастасу Микояну, чей сын Иван был одноклассником и другом покойного Шахурина. Такой ход событий не радовал следователя: все дороги вели к высшим властным эшелонам, что угрожало даже самой карьере силовиков. Будь неразумные подпольные заговорщики из семей простых крестьян, они быстро угодили бы в лагеря, если бы дело не дошло до расстрела.
Но тут все оказалось сложней. С одной стороны, все понимали, что это разбалованная бравада и юношеский максимализм. Но, с другой, на пике войны с немцами в столице профигурировала подпольная нацистская организация. А заговорщики из семей партийной элиты были вхожи в дома наркомов, имея даже косвенный доступ к самому вождю. Сталин знал, что приближенные не простят ему столько репрессированных детей. А внутриполитический раскол в 1943-м был совсем не нужен. В декабре нарком госбезопасности Меркулов огласил школьникам мягкий судебный приговор. Все они сроком на 12 месяцев высылались из Москвы на Урал, в Сибирь и Центральную Азию. А после войны советская элита вспоминала эпизод с «Четвертым рейхом» как безобидную детскую шалость.
Советская любовная трагедия
О деле молодых «рейховцев» в сердце СССР до сих пор нет открытых официальных источников расследования – инцидента будто бы не было вовсе. Остались несколько околодокументальных письменных работ, где авторская фантазия не разграничена с правдой. Несмотря на неоднозначность, косвенные улики присутствуют, в том числе реальные могилы на Новодевичьем кладбище фигурантов этой смертельной драмы, а также отдельные воспоминания современников происшествия и приятелей умерших. Так, сталинский племянник Владимир Аллилуев, довольно близко знакомый с Шахуриным, в книге «Хроника одной семьи» упоминает о событиях того дня в 1943-м. Он пишет, что во время прогулки во дворе своего дома слышал звук двух выстрелов, после чего в компании ребят направился к месту происшествия. «Когда подбежали к лестнице, уже всё было кончено…» — свидетельствует Аллилуев.
Описывая тот эпизод, он имел в виду жилкомплекс ЦИК на столичной набережной у Болотной площади, где обитала советская правительствующая элита. А лестницей называет спуск Каменного моста, ведущий прямо к Кремлю. Там злополучным летним вечером и состоялось роковое свидание Шахурина и возлюбленной одноклассницы Уманской. Выяснилось, что Нина узнала о том, что вместе со своими родителями вскоре улетит в Соединенные Штаты. А безнадежно влюбленный в девушку принялся уговаривать её не лететь, а остаться с ним в Москве. Нине эта просьба показалась смешной, и она, надругавшись над чувствами юноши, махнула рукой на прощанье и направилась к лестнице. В этот момент Володя и достал заряженный пистолет, выстрелив сразу в Нину, а потом в собственный висок.
